СВО закончится. Рано или поздно, но мы победим, в этом нет сомнений. И тогда в нашу мирную жизнь вернуться те, кто эту мирную жизнь завоевывал. Из окопов, с ранениями, с жесткими взглядами на правду и ложь, терявшие друзей и уничтожавшие врагов. Их жизненный опыт на порядок больше нашего. То, через что они прошли, не дай Бог испытать никому. И вот уже сейчас встает вопрос – сможем ли мы помочь нашим фронтовикам? Остановимся на одном аспекте: трудоустройство ветеранов СВО. Не повторят ли они судьбу ветеранов Афганистана и Чечни? Чего ждать или не ждать от таких работников работодателям?
Риски есть
Пока военнослужащие воюют, государство всячески помогает и им, и их семьям. Высокие заработки, льготы, специальные фонды, наверное, все это покрывает риск потерять жизнь. А вот потом, когда бойцу присваивается статус ветерана и он возвращается домой, кто поддержит бывшего воина?
Президент Владимир Путин служил в силовых структурах, не понаслышке знает о «забытых» ветеранах. Для того, чтобы никогда более российские ветераны не были оставлены и забыты своей страной, Владимир Путин постановил учредить Фонд «Защитники Отечества». Фонд, цель которого – координировать оказание мер поддержки ветеранов СВО и их семей по всей стране. Более того, именно среди бывших воинов СВО президент Путин призвал формировать новую управленческую элиту страны.
«Безусловно, участники СВО – новая элита общества. Это люди выковали себе в боях крепость и силу духа, – вступает в разговор психиатр, доктор медицинских наук Николай Каклюгин. – Но давайте не будем забывать, что участники СВО – разные. Есть люди, более укреплённые в вере, которые шли и идут на войну в зону Специальной военной операции добровольцами. Они понимают, что будут спасать русский мир, отстаивать интересы святой Руси. За идеи, за идеалы, за ценности, которые несёт в себе русский мир. Но там, за ленточкой, есть и другие. Скажем так, не такие крепкие духом. И попавшие на фронт совсем по другим причинам. В любом случае, к какой бы категории бывший боец не относился, при возвращении в мирную жизнь он должен получить помощь не только материальную, но и психологическую. Потому что есть такое явление, как ПТСР – посттравматическая стрессовая реакция».
О наличии у потенциального работника ПТСР работодателю лучше знать, говорит наш собеседник. Поэтому психиатр и настаивает на создании и внедрении неких диагностических тестов.
«Должен быть разработан некий перечень, на уровне государства, который сможет фильтровать степень готовности к тем или иным направлениям, – говорит эксперт. – Можно ли человека брать, есть ли какие-то риски. Если человек с военных действий попадает в сферу, где раньше доминировала коррупция, есть какие-то откаты, выгодоприобретатели, выгодополучатели, то, наверное, у него может возникнуть конфликт с окружением. Человек, привыкший жить по правилам войны, где есть враг или друг, где все четко, черное – черное, а белое – белое, жить и работать в атмосфере лицемерия и фальши вряд ли сможет. Может возникнуть протест, и в какой форме он выльется неизвестно. Я веду к тому, что и работодатель должен быть готов к тому, что к нему может прийти человек с повышенным чувством социальной справедливости. Предлагать ему играть по нечестным правилам не стоит».
Пусть меня научат
Следующий наш эксперт, доцент кафедры психологии и педагогики Корпоративного университета развития образования, Анатолий Петренко выражает полное согласие с предыдущим собеседником по одной позиции – в том, что бывшие участники СВО совершенно разные.
«Важно учитывать, кем был человек за ленточкой, – поддерживает разговор Петренко. – Одно дело, когда человек сидел в штабе, причем я ни в коей мере не хочу снижать значимость всех. Но этот боец непосредственного соприкосновения с противником не имел. И совсем другое дело человек, который сидит в обороне или наступлении. А тем более, если он ещё и в разведку бегает за линию, это уже совсем другое. То есть степень воздействия ситуации на человека совершенно разная. Поэтому наличие ПТСР у большинства ветеранов СВО – миф».
По статистике, которую приводит Петренко, ПТСР может проявиться только у 16% бывших участников боевых действий. А значит, проблемы с трудоустройством у вернувшихся с фронта людей, надуманы. Во-первых, часть из них ушла на СВО со своей работы, на которую же и вернулась. Там перестраиваться не нужно. А тем, кто после войны вынужден сменить профессию, нужно понять – к мирной жизни нужно адаптироваться.
«Да, сначала эти люди адаптировались к фронтовым реалиям, теперь – переадаптация к миру. И вот на этом этапе мы должны им помочь, – говорит наш собеседник. – Я не понаслышке сужу. Мы в Московской области проводим вебинары, где участники боевых действий проходят обучение на должность советника директора школы по воспитательной работе. Эти ребята идут в школу работать с детьми, с учителями, с родителями детей. Они должны пройти определённую подготовку, потому что, как вы понимаете, не все из них ушли на СВО с должностей педагогов. Поэтому основными направлениями работы с этой категорией людей я бы назвал два: обучение и переадаптация».
Причем, процесс переадаптации должен коснуться не только ветеранов боевых действий, но и окружающих их людей. Нужно думать, перед тем как запросто спросить бывшего воина СВО – «Ну сколько хохлов убил?». Кто-то, может, расскажет о своих подвигах, а кому-то больно вспоминать этот период своей жизни. Чутче нужно быть, внимательнее, что ли, и работодателям, и коллегам. Для профилактики острых ситуаций Анатолий Петренко предлагает проводить с бывшими воинам СВО экспресс-коммуникативные тренинги.
«Такие тренинги решают две задачи. Первая – диагностическая. Именно в процессе тренинга выявляются все слабые места в личности человека и то, что требует потом коррекции, – говорит Петренко. – И вторая – проработка технологий. Мы можем попробовать проиграть любую ситуацию. Человек, как бы, примеряет на себя поведение в той или иной ситуации. И когда ситуация возникает в реальности, он непроизвольно вспоминает то, чему его учили. Конечно, если это люди, которые будут заниматься исключительно оформлением каких-то бумаг, им коммуникативный тренинг особо и не нужен. С фронта приходят нормальные, адекватные люди. И если они захотят работать, то они найдут себе профессию».
Нужны инженеры
Можно добавить, что ветераны СВО очень востребованы на таких вакансиях, как инженеры связи, взрывотехники, врачи, педагоги и другие профессии.
Остается только добавить, что в Ростовской области 60 процентов участников СВО, которые обратились в службы занятости, устроены на работу. Военнослужащим помогают повысить квалификацию и получить востребованную профессию.
yugsn.ru, Фото: dzen.ru, infoforum.ru, https://tulapressa.ru/, https://static.1tv.ru/, ren.tv
