Для бушмена знание природы и умение читать следы – залог удачной охоты, благополучие семьи и жизни. Для меня – это простой интерес. Так вот, ходил я однажды по балкам, оврагам, искал лисьи норы с лисятами.
Поздно, однако, спохватился: повзрослели лисята, разбрелись всяк свою судьбу мыкать. Вчерашний дождь смыл с песчаных выбросов из нор все старые следы, а свежие – хорошо видны. Вот прошлась старая лиса, повзрослевший лисёнок, памятуя детство, забежал домой в надежде, что мамка, как прежде, приласкает его и покормит. Но та встретила своего дитятю, словно чужого, ощерилась и прогнала. Суров лисий мир, рано приходится лисятам вступать в самостоятельную жизнь, набираться опыта и жизненной мудрости.
А это что такое! Утиный след к норе. Постояла косолапая, потопталась, улетела. Поодаль от основной норы лисы выкапывают запасные, чтобы в случае чего их непоседливые чада могли в них укрыться. Прошёлся по ним, и там утя отметилась. Дурная, что ли: к своему злейшему врагу сама в пасть прилетала. Только всплыло в памяти давно читанное в каком-то журнале про уток, которые гнездятся в лисьих норах. Там ещё была карикатурная картинка: лиса и утка добрыми друзьями в обнимку сидят. Не воспринял ту статейку всерьёз, думая, что это, коли правда, то не у нас, а где-то в дальних странах. Но после, как самолично увидел утиный след у лисьей норы, задумался и стал пролистывать серьёзные, научные книжки. Оказалось, есть и у нас такие птицы, которым под гнездо дай-подай лисью или сурчиною нору. Но сурки в те поры у нас ещё не водились. Птица эта – не утка и не гусь, а сама по себе и зовётся огарем. Многие её видели, но неправильно называли казаркой. Казарка, хоть тоже с краснотой в оперении, но птица совсем иного рода, племени и обитает ближе к северам да тундрам.
Возвращаются огари с зимовки рано вместе с лебедями, скворцами, когда «в полях ещё белеет снег». До поздней весны пребывают они парами на сырых лугах да поутру совершают рейды по балкам, озирая их с высоты. Потом, на исходе весны, в них явно замечается интерес к этим самым лисьим норам. Долго присматриваются: ждут, когда съедут прежние владельцы, чтобы снять квартирку без оплаты и налога. Тут надо с холодной головой, с оглядкой действовать, а поспешишь, – пойдёшь на закуску хозяевам.
Утром ровно в 08:15, хоть часы сверяй, пары огарей появляются над балками, где лисьи норы. И к этому времени мне надо быть в засаде в знакомом вам по орлану окопе. Теперь он над крутым склоном оврага, напротив лисьей норы со следами огарей. Вот заветное время, и с высоты знакомые позывные – грустное, потерянное «ааа, ааа…». Сели рядом с засадой, я их не вижу, гутарят по-своему, что-то обсуждают, советуются.
Прильнул к видоискателю. Вот, вот они спустятся к норе. То-то кадры будут! Только отчего-то потемнело в видоискателе. Что такое? Отнял от него глаз – огариха лезет, приняв «бойницу» из моей засады за нору. Вот упёрлась в объектив, клюнула линзу, попятилась. Вышла к муженьку, на стрёме стоявшему, и насколько я разобрался в их языке, сетует: «Нора хорошая, но ходу в неё нет, железяка какая-то торчит». А настоящая лисья нора не заинтересовала огарей. Не удалась на них фотоохота.
В конце концов огари найдут подходящую нору. Самка будет высиживать птенцов, а самец, опять-таки в 08:15, являться за нею, чтобы сопроводить на кормёжку. Мне останется подсмотреть, к какой норе он прилетает, и тогда охота точно будет удачной.
У докучного читателя, наверно, остались вопросы. Зачем огари гнездятся в норах и, что будет, если туда заглянет лиса? Не заглянет. Она боится блох, что вывелись в её норе в мусоре. Вы же знаете, что личинки блох развиваются именно в растительном мусоре. Досужие рассказы есть про лисью гигиену. Перескажу. Берёт, значит, лиса в зубки пучок травы и медленно с блошиной скоростью окунается в воду. Блохи, естественно, бегут от наступающей воды и, в конце концов, допрыгивают до единственного сухого места – пучка травы. Тогда лисонька бросает травку с блохами, и те дрейфуют на ней по воле волн, а довольная кума делает им вот так ручкой: «Пока, пока». Мне кажется, – это выдумки. Но, может быть, и правда, чего только удивительного не бывает в природе. А в нору огарь лезет не от хорошей жизни. Там ему безопаснее: не раздавит кладку коровье копыто, не сожрёт яйца пастушеская собака, хищная птица не сцапает наседку сверху. Поэтому огарю в отличие, скажем, от утки-кряквы можно и покрасоваться в нарядном оперении.
Ну вот, вроде, все проблемы решены. Встаёт, однако, – главная: как довести выводок в целости и сохранности до воды. А до неё не один километр и всё посуху открытой степью. В небе вороньё да коршуны, на земле лисы да собаки. Тут уж, как повезёт. Удачи вам, маленькие.
С. ЛОМАКИН
