Жаркий июль 1942-го, донские степи…
Немец рвался к Дону.
Из-под Миллерово, через Тацинскую и Цимлянскую станицы, от Каменска и Белой Калитвы спешно отступали уставшие и потрепанные в оборонительных боях части Красной Армии, которые длинными колоннами или разрозненными группами спешили к донским переправам.
Через станицы и хутора тянулись беженцы, эвакуируемые табуны лошадей, стада скота, повозки с ранеными, отступающие красноармейцы, машины, груженные с военной амуницией, единицы уцелевших орудий и танков.
Вновь прибывшими стрелковыми дивизиями при усилении их отступающими разрозненными группами, в основном безоружных стрелков и командиров, на Дону возводился последний Донской оборонительный рубеж.
Авангарды немецких танковых дивизий и моторизированных полков пытались отсечь отступающим путь к переправам степных рек Дона и Северского Донца. Прорвав оборону советских войск, стремительным броском в середине июля 1942 года вышли к станице Николаевской и поселку Константиновскому. По воспоминаниям местных жителей, в один день можно было в хуторе увидеть красноармейцев, через несколько часов немецких мотоциклистов, следом к вечеру красноармейцев-кавалеристов, а поздним вечером немецкие танки и бронетранспортеры. И так повторялось несколько дней.
В хуторе Савельеве перед войной жила многодетная семья Костроминых — Абросима Васильевича и Натальи Сергеевны. Первым на фронт ушел глава семейства, следом и старшие сыновья, Андрей и Василий. В июле 1942 года на хозяйстве оставались младшие дети и Наталья Сергеевна. Несколько раз в дом заходили разведчики разных сторон, сначала красноармейцы, потом, после их ухода, немцы. Первые немецкие солдаты не вели себя так нагло, как в период последующей оккупации, не обижали местных жителей и даже не обращали внимания на отступающих красноармейцев. Выставив караул, немцы остались на ночлег в хуторе, а утром ушли в сторону Морозовской. Следом в дом зашли несколько отступающих красноармейцев, один из них был с фронтовым баяном.
Видимо, приглянулась красивая казачка Зинаида молодому веселому бойцу Семёну, и он уговорил своих однополчан немного задержаться в хуторе. Выставив часового, красноармейцы остались на ночевку. Весь вечер Семен рассказывал забавные истории и играл на баяне. А утром попросил Зинаиду сохранить баян: «Красавица, сохрани инструмент, тяжело мне с ним по степям мотаться, будем обязательно гнать назад фашистов, зайду и заберу его. Только сохрани его до моего прихода». На внутренней стенке баяна, у мехов, Семён карандашом написал «Дерин Семен». Потом, постояв немного в раздумии, подошел к баяну, открыл перочинный нож и выцарапал на нижней крышке «Дерин Сема», опять отделил отсек с клавишами и повторно, наспех, на память об их встрече выцарапал свою фамилию, имя и имя Зины. Со словами: «Так будет надежней, да и ты меня не забудешь», — собрал инструмент, вручил его Зинаиде, нежно погладив её по голове, быстрым шагом вышел на хуторскую улицу и ушел на восток догонять своих однополчан.
Семья Костроминых надежно оберегала и хранила реликвию 42-го года. После освобождения донской земли Семен так и не появился в хуторе. Зинаида ушла на фронт, может там встретится весёлый Семен? Зинаида исколесила немало фронтовых дорог на своем лизинговом Студебеккере, перевозила тонны снарядов на передовую, разных воинских частей, но так и не встретилась с Семеном. Вскоре вышла замуж за своего фронтового друга Петра, и вместе с ним вернулась домой в родной хутор Савельев.
Пока шла война, баян дожидался своего хозяина в доме Костроминых. Но мир не без «добрых людей», и кто-то донес в Николаевский военкомат, что в семье Костроминых есть военных артефакт, не принадлежащий их семье, и баян был изъят на хранение в военный комиссариат. Вернувшийся с войны глава семейства, орденоносец Костромин Абросим Васильевич, забрал баян из военкомата: «Может еще объявиться Семён или его дети придут за баяном, что я им скажу? Не сберегли? Нет уж, пусть лучше будет у нас, надежнее!».
Принес его домой, а во избежание подобных экспроприаций, «конфискаций», упаковал инструмент Семёна в надежный «саркофаг» и закопал в саду на многие годы. Когда не стало Николаевского района, и многие забыли о существовании баяна, Абросим Васильевич вскрыл свой схрон и водрузил баян в доме на почетное и место: «Пусть стоит и ждет своего хозяина».
Многие годы родственники многолюдной семьи Костроминых искали Дерина Семена. Но где там, ни номера воинской части, ни других данных о себе боец не оставил в надежде вернуться на донскую землю. Уже умерли и свидетели тех давних военных событий, а родственники Костроминых все надеются, что теперь уже не сам Семен, а его внуки отыщутся и придут за баяном. А пока инструмент передали в надежные руки поисковиков нашего города.
Шел солдат донской дорогой
И зашел к нам в хуторок.
Обессилен и голодный,
Инструмент нести не мог.
Он оставил его нам,
Шли фашисты по пятам.
«Я вернусь с победой к Вам,
Отомстим мы злым врагам!»
Не дошел солдат до нас,
Он погиб в тот год за нас.
Сиротой стоит баян,
Поцарапанный от ран.
С мелкой надписью на нём:
«Был я Дёрин, звать Семён»
Вячеслав Градобоев
