Продолжение. Начало опубликовано 11 марта.
И снова, как и в первые дни войны, никто не хотел брать хрупких девчонок в свои боевые части, лучшее, что им предлагалось, — работа писарем в штабе. Но Тоня была настроена решительно:
— Мы — добровольцы! Шли защищать Родину. Мы пойдем только в боевые подразделения… Наверное, у меня был решительный вид, потому что полковник сразу сдался:
— В боевые — так в боевые. Двоих — в летучку, на станки, а эту, языкастую, — на сборку моторов. Если за месяц не научится собирать моторы с закрытыми глазами и не уложится в нашу норму, пойдет, куда прикажу. Думаю, что она сама еще попросится в писари… Так началась наша служба в сорок четвертой автобронетанковой полевой мастерской. Никогда не представляла себе, что армия — такое огромное и сложное хозяйство, что от переднего края далеко вглубь тянутся нескончаемые связи и каждое звено должно работать безотказно. Как воздух, фронту были нужны машины. Фронтовые водители совершали чудеса на своих видавших виды машинах. Они привозили их в нашу мастерскую в таком виде, что сами удивлялись: как она шла? Уму непостижимо!
Мы были заводом на колесах. На машинах, их звали летучки, — станки: фрезерные, расточные, шлифовальные, токарные; электростанция, заливка, вулканизация. На станках работали по два человека. Каждый по двенадцать часов без единой минуты передышки. На обед, ужин, завтрак подменял напарник. Если подходила очередь кому-то идти в наряд, значит, оставшийся работал двадцать четыре часа. Труднее всего было на сборке. Здесь смен не было. Боевое задание — в сутки мотор. Работа не прекращалась и под бомбежкой. Умирали, обняв моторы… Работали в снегу, в грязи. И не было ни единого случая самой мелкой недоделки.
Через месяц командир части устроил настоящий экзамен. Я с честью выдержала его: собранный за двадцать три часа мотор работал на испытательном стенде как часики… На построении части был зачитан приказ о присвоении мне звания младшего сержанта».
В книге В.В. Смирнова «Ростов под тенью свастики» есть воспоминания А.М. Ленковой о жизни Ростова-на-Дону в феврале 1943 года:
«Я вступила в Ростов с нашими частями сразу после его освобождения. Часть, в которой я служила, была полевой, автобронетанковой мастерской — это завод на колесах, вплоть до электростанции. Двигались за фронтом, подбирая подбитую технику, и возвращали ее к жизни. В Ростове нас сразу провели на территорию автосборочного завода. Теперь на этом месте вертолетный. Выгрузили, и мы тут же развернули в уцелевших цехах свое хозяйство. Кстати, в этих местах были до нас немецкие ремонтные части. Удирая из Ростова, фашисты даже не успели прихватить инструменты, и они нам здорово пригодились, когда мы собирали трофейные моторы от всяких оппелей и Деймлер-Бенцев.
8 марта 1943 года собрал нас, девчонок, замполит, поздравил с праздником, похвалил, что здорово работаем и сказал такую вещь: «Не все советские девушки такие, как вы. Есть, к сожалению, и другие. В газете «Голос Ростова» было объявление о том, что публичному дому для немецких солдат требуются сто красивых девушек. Так вот в первый же день было подано 300 заявлений…»
О том, как жили люди в только что освобожденном городе, мы могли судить хотя бы по тому, как нас кормили. Базы нашего снабжения отстали, и мы месяца полтора, если не больше (фронт остановился на целых полгода) ели одну рыбу. Больше наши хозяйственники ничего в городе достать не могли, не было хлеба. А еще страшнее — соли. Наши токари, фрезеровщики ухитрялись иногда выкроить минутку, чтобы выточить алюминиевую расческу и каким-то образом обменять ее у гражданских лиц, работавших на этой территории. Махорку доставать удавалось, а соль — нет. Мне лет десять после войны снились эти огромные белые рыбьи куски в мутной воде — единственная в то время пища.
Нашу часть немцы бомбили два раза в сутки — в два часа дня и в два часа ночи. Чтобы не терять технику и людей, нас летом отвели под Мечетку. Знать бы мне тогда, что суждено дожить до победы, отпросилась бы у командира на целый день. И пришла бы на Ульяновскую улицу, о которой позже я написала книгу».
Осенью 1945 года Антонина Ленкова поступила, а уже летом 1949 года досрочно окончила географическое отделение Узбекского государственного университета. Почему Узбекского? Потому что молодость и любовь.
В 1936 году, получив путёвку в «Артек», Тоня подружилась там с ребятами из Средней Азии, знаменитой на весь Советский Союз Мамлакат Наханговой и Ибрагимом Зубайдуллаевым. 3 сентября 1945 года Ибрагим приехал в Ленинград, а 20 сентября они поженились, и Антонина Ленкова (Зубайдуллаева) стала студенткой Узбекского государственного университета. Но уже 20 ноября она ушла от мужа и перешла жить в общежитие.
Старший сын Юрий родился 5 августа 1946 года, когда скоропалительный студенческий брак уже распался. Но это не помешало молодой маме досрочно окончить географическое отделение Узбекского государственного университета и стать хорошим гидрографом. С 1949 по 1958 год Ленкова работала в составе Гидрометслужбы, обследуя реки Северного Кавказа, Памира, Прибалтики. Жила в Душанбе, Минске, Ростове-на-Дону.
После рождения второго сына в 1960 году у Антонины Мироновны ухудшилось зрение, что сделало невозможной работу с миллиметровыми картами. Антонина нашла себя в журналистике. Сотрудничала с газетой «Вечерний Ростов», работала на радио, редактируя музыкальные программы. В 1967 году была принята в Союз журналистов СССР. Ленкова много лет была внештатным лектором Всесоюзного общества «Знание» и признана лучшим лектором Дона.
Музыковед, профессор Ростовской консерватории Наталья Алексеевна Мещерякова так оценивает вклад А.М. Ленковой в культурную жизнь Ростова-на-Дону: «Именно тогда, ненадолго возглавив музыкальную редакцию, Антонина Ленкова впервые решилась на освещение в эфире музыкального народного творчества казаков, осуществив … запись самых выдающихся донских хоров, которые ещё со времен «расказачивания» не были широко известны землякам — за исключением односельчан. Беспримерная отвага, которую Антонина Мироновна закалила ещё на фронте, позволила ей обратиться к личности полуопального Оскара Строка, представляя его и в музыке, и в весьма раскованном по тем временам, лирическом диалоге.
В книге воспоминаний А. М. Ленковой очень много ростовских имен, ведь здесь она прожила с 1958-го по 1982 год. На фотографии, предоставленной Еленой Петровной Смирновой, мы видим многих ростовских журналистов в гостях у Антонины Мироновны в августе 1978 года.
На обороте фотографии подпись: Саша Коноваленко, Света Казикова, Владислав Смирнов, Валерий Катькалов, Юра Ленков, А.М. Ленкова, Лена Смирнова, Света Герасимова, Люда Катькалова.
В 1982 году она переехала в Бердянск Запорожской области (Украинская ССР). Поводом к этому послужило самоубийство младшего сына или скорее то, что привело к самоубийству. Ленкова не смогла жить в городе, где всё напоминало о Володе.
В Бердянской библиотеке Антонине Мироновне попалась на глаза публикация в «Комсомольской правде» о книге «У войны не женское лицо» и её авторе, что побудило Ленкову отправить письмо в Минск. Светлана Алексиевич стремилась показать, что не было в армии специальностей, которыми бы не овладели женщины. А среди пятисот участниц войны, опрошенных писательницей, женщины-автослесаря не было. Так рассказ Антонины Михайловны появился в книге «У войны не женское лицо».
Антонина Мироновна Ленкова награждена орденами Отечественной войны 2-й степени, «За мужество», медалями «За оборону Сталинграда», «За Победу в Великой Отечественной войне в 1941–1945 годах», Жукова, «Защитник Отчизны», многочисленными юбилейными. Одной из самых дорогих наград всегда считала знак «Отличный шофер», полученный в апреле 1945 года.
Лариса Поповян, 2022 год
