Маруся никогда не представляла себя бабушкой. Она и мамой себя помнила плохо. Рано вышла замуж и так же рано овдовела, муж по пьяни утонул в местном пруду. Оставшись одна с маленьким ребенком на руках, женщина работала не покладая рук. На заре, пока Алешка спит, бегала доить колхозных коров. Потом кое-как управляла свое нехитрое вдовье хозяйство и шла в школу, где мыла полы и подрабатывала дворником. По вечерам и в выходные нанималась к односельчанам помогать по хозяйству и делать мелкие ремонты. Алешку мать сначала пристроила в ясли, иногда брала с собой или просила соседку присмотреть за мальчуганом. Как –то незаметно Алексей подрос, пошел в школу под пригляд матери. Рос, на удивление окружающих, спокойным и рассудительным, мать любил и жалел. Не стесняясь ровесников, после уроков драил полы в школьном коридоре и полол траву на стадионе у школы. Да и дома – первый помощник. Придет Маруся с очередной «шабашки» поздним вечером, а дома все управлено и ужин на столе. Смахнет женщина слезу, то ли от радости, то ли от обиды, что не успевает лишний раз пожалеть сына и обнять, не может дать ему достойною жизнь, с достатком и без тяжелого деревенского труда. Так и жили.
Алексей учился хорошо, особенно давались ему точные науки. Математические задачки щелкал как орехи. Мечтал о компьютере. Маруся влезла в долги, но мечту сына осуществила, чем и помогла выбрать ему будущую профессию. Целеустремленный подросток засел за учебники и добился своего: сдал школьные экзамены на отлично и поступил на престижный факультет областного вуза. Осталась Маруся одна. Алексей учился, ночами подрабатывал, хватался за любую работу, понимал, что от матери большой помощи ждать не приходится. Маруся время от времени передавала с оказией сыну деревенские гостинцы, когда и денежек собирала. Все, что могла.
После окончания института Алексей быстро нашел работу по специальности. Умного и перспективного молодого человека заметили и стали продвигать по карьерной лестнице с достойной зарплатой. Тут уж Алексей взял шефство над матерью: ежемесячно отсылал деньги на расходы, оплатил ремонт прохудившейся крыши и купил дорогой телефон, чтобы все время была на связи. Приезжал редко и ненадолго. Жену себе нашел там же, в городе. Пышных торжеств делать не стали, по-современному обошлись торжественной частью и ужином в кафе. Молодые приглашали Марусю на бракосочетание, но она как раз в больнице лежала, подвело сердечко, потому невестку знала заочно. Алексей с женой много работали, делали карьеру и о детях даже не заикались. Некогда. Когда, наконец, у пары родился малыш, заботы о нем сначала переложили на приходящую няню, а потом на ясли.
На майские праздники к Марусе неожиданного приехали сын с невесткой. Осмотрелись, обнялись. Женщина заохала, засуетилась, кинулась накрывать на стол. Алексей как-то суетливо стал заносить в дом какие-то пакеты, опускал глаза, стал оправдываться. Егорка, дескать, болезненный и беспокойный, садик плохо переносит, приходится сидеть с ним дома, а у них с женой работа. Вот очередная заграничная командировка намечается, куда малыша девать, не оставлять же с няней на такой срок. Сноха, Алла, с маленьким сыном на руках, согласно кивала: «Не возьмете внука на время?». Поняла Маруся, что согласие её не требуется, все уже решено и кивнула. Молодые уехали рано утро, пока Егор спал, а для женщины начался новый этап жизни.
Несколько дней малыш капризничал и не признавал незнакомую тетку. Потом привык и успокоился. Вся жизнь Маруси теперь крутилась вокруг этого маленького мальчика. Всю свою нерастраченную материнскую любовь перенесла она на Егорку. Вставала рано утром, быстренько кормила живность во дворе, выводила козу на выпас и бежала в дом. Кормила внука кашами, пекла его любимые пирожки с картошкой, в обед, в самую жару, читала книжки и играла с ним в машинки. По вечерам ходили гулять и кататься на качелях на детскую площадку у магазина. Баловала его вкусняшками и покупала игрушки. Вечерами, укладывая спать, пела колыбельные, невесть как сохранившиеся в её памяти. И все больше и больше прикипала душой к этому комочку счастья. И Егорка, чувствуя эту любовь, платил Марусе взаимностью. Ластился, во сне прижимался к ее теплому телу, неумело целовал и обнимал. Одно огорчало Марусю: Егорка упрямо называл её мамой.
— Не мама я тебе, а бабушка, — терпеливо объясняла она Егорке, но двухлетнему малышу это было малопонятно.
В тот день они с внуком как обычно вышли погулять. Егорка копался в песке у забора, а Маруся затеялась прополоть цветник. Сквозь открытую калитку она поглядывала на мальчика, а сама складывала сорняки в ведерко. Женщина прислушивалась к болтовне внука и время от времени переговаривалась с ним. Вдруг Егорка замолчал, а потом с криком «Баушка!» кинулся к Марусе. Женщина вздрогнула, сердце её замерло. Она метнулась навстречу мальчику, схватила его, подбежавшего, на руки: «Что случилось, милый?». Егорка прижался к Марусе, потом растер грязным кулачком слезы по лицу и ответил: «Баушка, там зук».
Лицо Маруси осветилось улыбкой: «Да, я бабушка! А жука мы сейчас прогоним». И крепко обняла Егорку.
