Фотоохота на орлана
Орлан страстный рыболов. Нормальную рыбку из глуби прудовой ему не выудить. Ловит ту, что при последнем издыхании, уже плавающую кверху брюхом. Но вот зимушка пришла, мороз «трещит по замёрзшей воде». И превращается горделивый орлан наряду с вороньём в падальщика. С мечтами снять эту птичку пошёл в поход к озеру Старый Дон, что в Шолоховском районе. Думалось, легонько добуду на плёнку желанный трофей: кину перед укрытием какую-нибудь падаль, а прилетит орлан – снимай, сколь плёнки хватит. Тут надо заметить: дело было во времена давние, когда найти приманку труда не составляло. Прикинул по карте, а до ближайшего колхозного свинарника, ого! 10 км туда и столько же назад, и всё бездорожно по заснеженным лесам.
Но прежде надо сделать засаду. Сначала, значит, копается окопчик в полный профиль. В армии меня этому мастерству за пару лет хорошенько научили. Далее возводится над ним купол светонепроницаемый. Бойница, через которую снимать дичь, закрывается куском решета от веялки. Наружу она выкрашена белым, внутрь – чёрным. Ты через дырочки всех видишь – тебя никто. Даже самая ушлая ворона не догадывается, что её фотографируют. Только вот снимки через сетку получаются не слишком чёткими. К вечеру моя засада готова. Пора на ужин и на покой.
Утром – за павшим поросёнком на свиноферму. Лишь вышел – вороньё стаей над кустами кружит. Ближе подхожу – два орлана пешком из-под них нелепым шагом заковыляли на простор. Тут крылья расправили, взлетели. «Какая мощь, красота! Ух, и кадры у меня будут!» А что они под кустами делали? Заглянул, а там – убитая олениха. Филейная часть у неё вырезана, остальное брошено. Кому-то, страсть как «мясы» захотелось, оголодал человек. Всю тушу не забрал, побоялся, – вдруг милиционер, или кто ещё в униформе тормознут. Ну, а мне не топать 20 км. Перетянул олениху к своей засаде. Вскрыл брюхо, чтобы птицам «блюдо» аппетитнее казалось. В чреве самки – маленьким комочком эмбрион – олешка, не увидевший света божьего. Осадком горьким на душу легло. Залез в укрытие, поджидаю к накрытому столу орланов. Но первой на моё подношение, как и следовало, явилась сорока. Мясца откушала, оценила. Следом другие налетели, и пошёл у них пир горой. Вороны мимо пролетали, с высоты горней оленину узрели, взалкали, белобоких разогнали. А как наелись, то по дубам расселись и на сорочью свору сверху снисходительно осоловелыми глазами взирают. Напихали зобы сороки, вороны меж тем своё съеденное переварить успели, попросили сорок место им уступить. И вот так пересмена у них до сумерек самых шла. Орланы, однако, не появились.
Ещё одна долгая зимняя ночь в лесу. Спалось плохо. На оленье мясо в ночи пожаловала кума. Она почуяла человека и долго хрипло вякала «вау, вау…»…
С. ЛОМАКИН, фото автора
Подробнее в №3