Маноцкая соль
Казак не может считать себя настоящим казаком, если не знает и не соблюдает обычаи и традиции казаков.
У нас на хуторе Вислогузове, наряду с заповедями Господними, блюлись казачьи обычаи и традиции, которые являлись жизненной необходимостью каждой казачьей семьи, нарушение или несоблюдение их осуждалось всеми жителями хутора. С детских лет сохраняются в моей памяти неписанные домашние казачьи законы: уважительное отношение к старшим; безграничное почитание гостя; уважение к женщине (матери, сестре, жене).
Одним из главных обычаев у казаков считается уважение старших.
Отдавая дань уважения к прожитым годам, нелегкой казачьей доле, перенесенным ранам и болезням, наступающей немочи и неспособности постоять за себя — казаки всегда помнили слова Священного Писания: «Перед лицом седого вставай, почитай лицо старца и бойся Бога своего — Я Господь Бог ваш».
Уважение к старшему прививалось в нашей казачьей семье с ранних лет. Дети знали, кто из них в отношении кого старше. Слова старшего являлись для младшего обязательными.
Уважительное отношение к старшим обязует младшего, прежде всего, проявлять сдержанность, внимание и готовность к оказанию помощи и требовать соблюдения некоторого этикета.
В древние времена при появлении старика все должны были встать — казаки в форме приложить руку к головному убору, а без формы — снять шапку и поклониться. Младший должен проявлять благотерпение (толерантность) и выдержку, при любых случаях не прекословить. При спорах, раздорах и, не дай Бог, драках слово старика являлось решающим и требовалось немедленное его исполнение. При совместных действиях и принятии решений обязательно спрашивалось мнение и совет старшего.
Расскажу об одной истории, произошедшей на хуторе Вислогузове в прошлом столетии. В те времена в казачьих хатах (куренях) на Дону можно было встретить казаков, объехавших с военными походами полмира, участников Японской войны, Первой мировой войны. Живых свидетелей Крымской войны, участвовавших в мероприятиях царственных особ Российских и Eвропейских. Опытных, грамотных, немало повидавших на своем веку казаков. В длинные зимние вечера мы, детвора, гурьбой лежа на теплой печи, слушали интереснейшие увлекательные рассказы седовласых и бородатых стариков.
В моем повествовании речь пойдет о Маноцкой соли.
Для казаков соль являлась продуктом первой необходимости, как хлеб, спички, мыло, деготь, керосин. Соль нужна для приготовления пищи, для питания скота, для хранения продуктов. Применялась она казаками и в лечебных целях. Так раны коню казаки перевязывали слабопросоленными бинтами, делали это с целью обеззараживания, для предотвращения загнивания ран.
Из рассказов старейших казаков я уже в детстве знал, что до революции соль привозили из разных мест: соляных озер Бахмута и Славянска, Крымских Сак. А вот самостоятельно каждый казак мог добывать соль в Манычских озерах. В этом заключалась одна из привилегий донских казаков.
Походы за солью производились обычно таким образом.
Как правило, раз в несколько лет из станиц и хуторов с разрешения тамошних атаманов на Маныч отправлялась казачья артель. В качестве транспорта казаки использовали большие казачьи возы, обычно крытые сверху от непогоды, запряженные волами, по паре в каждый воз. Для перевозок при тяжелой поклаже выносливые и трудолюбивые волы были незаменимой тягловой силой.
В начале весны казачьи повозки собирались в длинный обоз и отправлялись в дальний путь. Управлять обозом назначался человек опытный, бывалый, знавший дорогу, умевший предотвратить опасности и избиравшийся всей артелью. Он поднимал казаков в дорогу, останавливал для отдыха, определял ночных и дневных сторожей, указывал путь, разбирал ссоры и заботился о предотвращении внезапных нападений со стороны разных бродяг. Для безопасности казаки запасались длинными казацкими пиками и ружьями. В случае внезапного нападения, казаки делали из своих повозок табор (круг) и под руководством атамана отбивались от злых людей. Торговать солью за пределами Донской земли казакам запрещалось, брали запасы только для себя.
Манычские озера, в которых казаки добывали соль, находились недалеко от границ с Астраханской губернией, на правой стороне одноименной реки, почти за 400 километров от моего хутора. Когда-то здесь был морской пролив, соединяющий Каспийское и Черное моря. Об этом и свидетельствуют соляные купола осадочных пород, являющиеся дном многих соленых озер в пойме Маныча.
Добычу соли обычно начинали в середине июня и завершали этот трудоемкий процесс к середине октября, когда еще стояли сравнительно теплые дни. Суть его проста: в озерах, в сухую и жаркую погоду в результате воздействия солнца и ветра соль естественным образом выпаривалась и оставалась на дне, ее можно было собирать и использовать в пищу.
В сезон добычи соли на соленых озерах могло работать несколько тысяч добытчиков. При добыче соли казаки использовали пудовые пешни (ломы), лопаты, тачки и лодочки. Стоя почти по пояс в разъедающей кожу соленой рапе (соляной раствор), соледобытчики вручную, тяжелой пешней разрыхляли соляной пласт. Грузили соль в тачки и телеги, запряженные волами.
Часть добытой соли выплачивалась тут же за использование оборудования для добычи соли и пошлину за выделенный участок.
В походе жили казаки в крытых возах, сами кашеварили, используя взятые из дому в дорогу харчи: пшено, хлеб, сало, гречневую крупу.
Привезенной добытой соли хватало на несколько лет всем: и людям, и скоту.
В мои детские годы перед Великой Отечественной войной люди настолько привыкли к соли, что у меня было ощущение, будто она была на столах всегда. Как приговаривала моя тетушка Матрена: «Хлеб для достатка и изобилия, соль — согласия и без ссор». Соль поставлялась в избытке планово колхозом и для колхозников, и для животноводства. Была в свободной продаже на прилавках сельпо (магазина) трех сортов: пищевая, для соления (сала, мяса, овощей) и для скота и птицы. В доме соль бережно хранили в сухом прохладном, доступном не всем месте.
Во время воины и оккупации торговля на хуторах отсутствовала. Поставок от «новой фашистской» власти не было. Запасы соли в хатах истощались, сколько не запасай соли, спичек, мыла — на четыре года войны не хватит. Скотину, у кого осталась на хуторе, выгоняли к «солончакам» (земли с повышенным содержанием солей, непригодные для земледелия) на колхозном поле у реки Чир и у курганов (есть и сейчас). С этих «солёнок» пытались в былые времена добывали соль и мы, но безрезультатно.
В эти тяжелые годы двое пятнадцатилетних пацанов Борис Сухорев из нашего хутора Вислогузова и Тимофей Грачев из хутора Сингина предприняли выход за солью.
Мой сосед и товарищ Борис и рассказал, как проходил весь тяжелейший путь туда и обратно. Сам он казаков — мужчин в своем окружении, как таковых, не знал, рос без отца. И вот однажды в степи, при сборе лечебных трав и корней он случайно встретил деда Пахома из хутора Сингина. Старый казак Пахом Савельевич Грачев познакомил его со своим сыном Тимофеем. Высокорослый парень, обладавший большой физической силой.
Уважительное отношение к старшим Бориса Сухорева, соблюдение казацких традиций определило их дружбу. Дедушка Пахом рассказывал в их присутствии о многом: о казаках, о военных походах, о традициях казачества, о походах на Маныч за солью, маршрутах, опасностях. Бывалый казак Пахом Савельевич много где бывал и много видывал. Знал повадки многих степных зверей, был хорошим рассказчиком, доходчиво и увлекательно вел беседы.
Eго сын Тимофей был нелюдим и боялся людей. А вот с Борисом сдружился.
Борис стал инициатором и сумел заинтересовать Тимофея походом на Маныч. Дед собрал их в дорогу и благословил.
Они очень тщательно подготовились. Моя мама пошила походную одежду и чуни (брезентовая обувь). Дед Eфим Семенович Кузнецов пожертвовал топор и кирку. Ребята запаслись торбами под соль. Взяли харчи и тайно ушли. Вернулись через три — четыре недели. Худые, оборванные, голодные, изнуренные. Но довольные. Соли принесли, сколько влезло в торбы.
Борис подробно рассказал нам, хуторским мальчишкам, весь путь туда и обратно.
Очень долго они искали место, где есть соль. А когда нашли и начали мыть ее, на них напали такие же ходоки, избили и прогнали с этого места. Им пришлось двое суток отходить от побоев и искать другое место. Помогла им в этом одна местная старуха, с которой они познакомились. Сама работать она уже не могла, но за обещанный узелок соли и уважительное отношение молодых казачат, указала им место. Борис и Тимофей за два дня намыли соли для себя и бабули, просушили ее.
За время работы в соляной рапе (раствор) одежда дубела, кожа рук и ног трескалась, ногти кровоточили. Собравшись в обратный путь, ребята заметили пропажу кирки деда Кузнецова. После долгих поисков нашли ее, забытую недалеко на берегу.
Добыча соли — трудоемкая работа. Борис мне говорил, что это пытка для человека. В соленой рапе нет ни рыбы, ни лягушек, ничего живого. Когда работаешь в соленой воде на жаре, весь потный, очень хочется пить воды. А пить можно, только избавившись от соленого пота. Пресная вода в округе есть в родниках, но пить сырую воду нельзя, надо обязательно прокипятить от нехороших болезней.
Пищу они готовили в степи по-походному на костре в котелке. Пшено и сало. Хлеба было мало, берегли на обратный путь. Обязательно отдыхали по 3-4 часа, ложились так, чтобы ноги были выше головы, чуни в это время отмокали в пресной воде.
Возвратившись с солью, Борис отдал ее всю матери. Eго мама Анфиса Васильевна Сухорева раздавала соль в церковь, набожным и бедным людям.
Достался узелок соли и моей маме. Говорят, что качество маноцкой соли было не особенно высоким, имела горьковатый вкус. Но я этого после голодных лет оккупации не заметил.
Дружба Бориса Сухорева и Тимофея Грачева осталась на долгие годы. Борис сразу после войны был призван на военную службу и связал свою жизнь с армией. Соляной поход был у них единственным.
Вот так уважительное отношение к старшим помогло в трудную годину.